1. Туапсе
  2. Майкоп
  3. Усть-Лабинск
  4. Приморско-Ахтарск
  5. Тихорецк

  1. Загрузить фото
  2. Архитектура Екатеринодара
  3. Архитектура Краснодара
  4. Фотопрогулка
  5. События
  6. Выпускной альбом
  7. Организации
  8. Уч. заведения
  9. Горожане
  10. Письма
  11. Адресная книга
  12. Хобби
  13. Статьи
  14. Документы
  15. Видео
  16. Карты
  17. Форум
  18. Гостевая книга
  19. Благодарности
  20. О нас

  1. Дружите с нами:
  2.    
2024.03.22

Назар Ретов:  «Очерки истории пожарной охраны Кубани. Часть II. Становление пожарной охраны Екатеринодара (1825 - 1842)»

ОЧЕРКИ ИСТОРИИ ПОЖАРНОЙ ОХРАНЫ КУБАНИ
Часть II. Становление пожарной охраны Екатеринодара
(1825 – 1842) 


     Через два года после организационного оформления Екатеринодарской пожарной команды, 26 апреля 1827 г. император Николай I соизволил Высочайше утвердить «Положение об управлении Черноморского войска», в § 71 Главы IV «О Полиции» которого отмечалось: «Под особенным смотрением Полицмейстера должна находиться Градская Полиция, тюрьма и пожарная команда в городе Екатеринодаре».
     К 1831 г. был накоплен определённый опыт в деле обеспечения пожарной безопасности в столице Черноморского казачьего войска, о чем свидетельствует рапорт екатеринодарского полицмейстера в Войсковую канцелярию от 7 апреля. В нем, в частности, констатировалось, что «город Екатеринодар строением домов умножается и обширность оного составляет теперь в окружности не менее 11 вёрст, поэтому где в отдалённости в городе пожар случится, то с пожарным инструментом при испорченности разбитием по улицам дорог от ненастных погод, поколе можно достигнуть к месту пожара, то легко может не только сгореть зажжённый дом, но и другие могут быть подвергнуты тому же жребию, как строения в сем городе вообще почти покрываются камышом и к развитию пламени представляют самую лучшую удобность и отнимает всякий успех к утушению пожара, противу чего действия огнегасительного инструмента совершенно не может иметь успеха». Далее полицмейстер обращает внимание Черноморской администрации на то, что «по примеру прочих городов, нужно иметь в Екатеринодаре огнегасительных труб больших – 1, двуручных – 4, поднаручных – 4 с потребным числом инструментов, повозок и лошадей, и поставить оный по усмотрению: прямо полиции и в двух местах города, а пожарную команду составить на три смены из наилучших наисовершенно способных к военной службе и здоровых собою казаков, с приличным числом к ним чиновников». Кроме того, отмечалось, что для хранения пожарных инструментов необходимо устройство сарая, для лошадей – конюшня, а для пожарных служителей – дом (понадобилось несколько лет, прежде чем были построены указанные строения).
     Помещение полиции, располагавшееся на углу современных улиц Красноармейская и Советская, отмеченное на плане г. Екатеринодара 1818 г., к 1830-м годам пришло в совершенную ветхость. 7 апреля 1831 г. полицмейстер города обратился в Экономическую экспедицию Войсковой канцелярии с ходатайством о капитальном ремонте строения. Однако вместо ремонта, Войсковая канцелярия посчитала нужным отстроить новый комплекс помещений для полиции на углу современных улиц Красная и Мира (в настоящее время – Главное управление внутренних дел г. Краснодара). Не были забыты и проблемы пожарной команды. 5 сентября 1838 г. полицмейстер докладывал в Войсковую канцелярию, что «в Градской Полиции слушали рапорт смотрителя пожарного инструмента Бурноса, коим доносит, что находящаяся вышка при сей полиции, занимаемая казаками пожарной Команды, пришла в крайнюю ветхость так, что хотя невеликий ветер и даже без ветра невозможно быть на оной караульному», и просил о строительстве новой вышки.
     Основные постройки на «новом полицейском дворе» были завершены к 1836 г. (здание полиции было принято актом в июне 1834 г. и тогда же был приобретён в Харькове пожарный инструмент для команды: труба «большого разбору» на летнем ходу с двумя кожаными рукавами, труба «среднего разбору» с такими же рукавами, труба «меньшего разбору» с рукавом, на общую сумму 1200 руб. серебром, а также 4 бочки на летнем ходу и 20 железных водоносных вёдер). 22 февраля 1835 г. было закончено строительство навеса для пожарных инструментов; в январе 1841 г. была построена и освидетельствована «казарма для пожарных служителей и караульных казаков», причем на её строительство, а также «кладовой при Екатеринодарской Градской полиции», было израсходовано 2550 руб. 79 коп. А вот на строительство пожарной вышки (каланчи) в «новом полицейском дворе» ушло целых 10 лет!
     Как писал А.А. Борчевский в своей книге, «с этого времени для пожарной команды отводится особый двор на углу Красной и Екатерининской улиц, производится постройка досчатых помещений для конюшен и пожарного обоза и строится первая деревянная каланча…». К 1839 г. на постройку пожарной каланчи еще не было заготовлено ни одного бревна, в 1840 г. строительный лес был заготовлен, но израсходован на другие нужды. В рапорте полицмейстера от 17 февраля 1843 г. указывалось, что «вышка при старой полиции пришла в совершенную гнилость…, а новая, хотя и начата постройкой, но по неизвестной причине приостановлена с давнего времени». 29 февраля 1844 г. смотритель войсковой мастеровой сотни хорунжий Петренко докладывал, что «вышка постройкою совершенно уже окончена», однако только 25 апреля 1848 г. отставными есаулами Барилко и Щербиной был составлен акт о постройке и приёме «вновь при полиции города Екатеринодара вышки». Она находилась в эксплуатации вплоть до 1896 г., когда её разобрали и возвели новую из кирпича, причем она одновременно играла роль водонапорной башни городского водопровода. Каланча была заметным объектом Екатеринодара, и владельцы различных заведений города в своих объявлениях часто указывали – «на Красной, против пожарной вышки». По словам А.А. Борчевского, «с возникновением каланчи, в пожарной команде был заведен из числа рядовых пожарных казаков трубач-горнист, обязанности коего заключались в следующем: при возникновении пожара, если ветер дул в сторону города и ставил тем самым под угрозу целость всего города, то трубач с каланчи трубил об опасности и все жители обязаны были стремиться к месту пожара для его тушения; когда же ветер дул в сторону от города, то трубач выезжал на обозе и дорогой играл сигнал, обозначавший, что опасность городу не угрожает, а потому все жители могут оставаться дома. Этот порядок сохранился до 70-х годов» XIX столетия.

 

    

    

     Что касается личного состава пожарных, то, как следует из отчета екатеринодарского полицмейстера за 1835 г. «О состоянии городских полицейских команд и пожарной части в городе Екатеринодаре», к этому времени произошли некоторые изменения. Так, «к пожарному инструменту поступают из городских жителей, отбывающих гражданские повинности – 30 казаков и при оных отставной офицер – 1 и урядник – 1. Пожарные инструменты состоят из огнегасительных труб на летнем ходу – 4, бочек с тачками – 8, крючков железных – 10, вил таковых – 2, вёдер железных – 20, лошадей с упряжью – 25. Сверх оной команды, десятников из неслужащих, но отбывающих внутреннюю по городу службу – 18». Примечательно, что при такой организации пожарной службы, как следует из отчета «О важных происшествиях» за тот же год, в Екатеринодаре произошло только три пожара: «31 марта сгорел дом казака Степана Андрусенко», «25 августа сгорела будка есаула Дмитрия Глинского» и «1 октября сгорел дом казака Григория Кондратенко».
     К концу 1830-х годов в полном объёме не была осуществлена реорганизация пожарной службы в Екатеринодаре, на чём настаивал полицмейстер города в своем рапорте от 7 апреля 1831 г. В «Книге Екатеринодарской Градской полиции на 1839 год» содержится реестр на 14 страницах всех пожарных инструментов и лошадей, находящихся в ведении пожарной команды: пожарные трубы на летнем ходу – 4, бочки на летнем ходу (бочечный ход) – 4, полубочки с тачками – 4, кадок – 11, вёдер – 20, а также вилы, топоры и ломы. При команде числились 23 лошади 15-17 лет. Однако для противопожарной безопасности города этого было явно недостаточно.
     С целью оптимизации деятельности администрации сельских поселений, в том числе и в противопожарной сфере, 2 мая 1830 г. Войсковая канцелярия утвердила «Правила для куренных управлений, учрежденных сообразно Высочайшему положению, как должны поступать в отправлении должностей куренные атаманы и судьи с Войсковыми жителями», основанные на «Положении об управлении Черноморского войска» от 26 апреля 1827 г. Главная роль в предупреждении пожаров отводилась десятским. В § 4 «О десятских» указывалось, что они «избираются для того, дабы чрез них всякое местное управление могло действовать и открывать все происшествия и беспорядки. …В отвращение пожаров более всего десятские наблюдают, чтобы у каждого хозяина трубы были опрятные, хорошо вымазаны и очищены каждонедельно; золу выносить с осмотрительностью, чтобы по нечаянности не было огня. Если же где-либо случится пожар и откроется, что оный произошел от скапливания сажи или вынесенного огня, то десятский по расследованию подвергается вместе с хозяином законному взысканию». Особый акцент Правила расставляли на средствах пожаротушения. В § 15 «О пожарных инструментах» подчёркивалось, что они «должны быть учреждены по всем селениям, для сего подтверждается, чтобы оные были содержимы при управлениях в совершенной исправности и ежеминутной готовности, как то: бочка с водою, крючья, щиты и другие принадлежности так, чтобы без малейшей медленности можно с оным явиться при случающихся пожарах и действовать без остановки. За нахождением всего сего смотреть Куренному управлению с Атаманом, ибо предмет сей есть к спасению человечества, а потому и должно обращать особенное внимание на исправность так, чтобы при обозрении земскими исправниками вверенных им округов, никакой неисправности не могло встретить, на которую возлагается усматривать за всею неисправностью, и доложить Войсковому Атаману и Канцелярии, как местному и Главному Начальству». Хотя и несколько витиевато, но смысл понятен: Куренное управление во главе с атаманом отвечало за профилактику пожаров и исправное содержание соответствующих противопожарных средств.
     По сути, в сельских местностях Черномории, исходя из ежегодных отчетов земских сыскных начальств, постоянные пожарные команды сформированы не были. Так, в отчете Бейсугского сыскного начальства за 1838 г. указывается, что «пожарных команд постоянных нет, потому что пожарные инструменты состоят в ведении каждого куренного управления и на случай пожара употребляются к оному десятскими», причем за отчетный период на территории округа произошло только два пожара. Таким образом, нижнее звено административно-полицейской иерархии Черноморского казачьего войска в лице Куренного управления сельского поселения во главе с атаманом и десятскими, обеспечивало профилактику и предупреждение пожаров, а также их тушение силами местного населения в пределах вверенной им территории.
     Следует отметить, что верховная власть не оставляла своим вниманием вопросы профилактики и предупреждения пожаров в Кавказском регионе. Так, 17 августа 1840 г. «Казённая Палата Государственных Имуществ» сообщала в штаб войск Кавказской линии и Черномории, что «в Высочайше утверждённом наказе чинам и служителям Земской полиции постановлено наблюдать:
     1-е, чтобы огонь на открытом воздухе был разводим не в близком расстоянии от строений, мостов, пристаней и лесных дач, дабы от сего не мог произойти пожар;
     2-е, чтобы проезжие, которым нужно разводить огонь, отправлялись с места где останавливались, непременно его погашали;
     3-е, чтобы на основании изданных по лесной части постановлений, оказываемо было местному лесному управлению, или же когда леса принадлежат частным лесным владельцам, то им или управляющим их, – надлежащее содействие для охранения лесов от пожаров и предупреждения оных, предписанными по сему предмету мерами осторожности».
     1 июля 1842 г. было утверждено новое «Положение о Черноморском войске», с целью дать ему «новое образование и упрочить благосостояние». Земли Черномории были разделены на три округа – Екатеринодарский, Таманский и Ейский. Особое внимание уделялось пожарной охране Екатеринодара: пожарная команда по-прежнему входила в состав полиции и подчинялась непосредственно полицмейстеру. Устанавливался новый штат команды: начальник команды (обер-офицер), с жалованьем 211 руб. 41 ½ коп. в год; урядник при нем, с жалованьем 10 руб. 30 коп. и приварочных 5 руб. 21 ½ коп.; брандмейстеров – 2, с жалованьем по 71 руб. 50 коп.; их учеников – 4, с жалованьем по 25 руб. 75 коп. и приварочных по 5 руб. 21 ½ коп., а также 40 казаков внутренней службы: пожарные урядники – 2 и пожарные казаки – 38, с «содержанием на общих со всеми военнослужащими (нижними чинами) основаниях». Всего – 48 человек. Положением детально регламентировался перечень пожарных инструментов и лошадей: большая заливная труба с двумя заборными, двумя поливными рукавами и двумя медными стволами – 1; малые двуручные трубы – 2; чаны – 3; бочки – 9; багры большие и малые – 5; щиты войлочные – 9; швабры пеньковые – 6; топоры большие и малые – 9; ведра железные – 18; фонари – 3; лестницы подъёмные – 3; лопаты железные – 6; кошки с верёвками – 3; ломы – 3; ходы под чаны, бочки, багры, вилы и прочее («багровый ход», «бочечный ход») – 6; линейки для возки служителей на пожар – 3, лошадей под трубы – 9, под ходы и линейки – 27, верховая лошадь для брандмейстера – 1; флагов сигнальных – 9; фонарей сигнальных – 9. Ежегодно на ремонт пожарных инструментов и обоза отпускалось по 294 руб. 14 коп.
     Поскольку к числу главных задач Войскового правления, согласно «Положению о Черноморском войске», относилось руководство полицией, оно распорядилось провести ревизию всего наличного пожарного инструмента в городе. В апреле и июне 1843 г. такая проверка была полицией осуществлена, причем в ходе последней было установлено, что пожарные инструменты «все от давнего употребления неспособные», а четыре пожарные трубы «при апробации оказались вовсе не годными». С целью устранения выявленных недостатков, в ноябре 1843 г. в Москву был командирован по «войсковым надобностям» полковник Я.Г. Кухаренко (в 1852–1855 гг. – исполняющий обязанности атамана Черноморского казачьего войска) с поручением приобрести необходимый пожарный инструмент. 13 января 1843 г. он сделал заказ в Московском пожарном депо, а 31 июля 1844 г. московский брандмайор Тарновский сообщил правлению Черноморского казачьего войска, что «изготовленные во вверенном мне пожарном депо для Екатеринодарской градской полиции огнегасительные трубы, повозки, разные инструменты и вещи, а также конская упряжь (по освидетельствовании их 27) сданы подрядчику Мценскому ямщику Н.Ф. Измайлову для доставления в г. Екатеринодар».
     Следует сказать, что ещё 13 апреля 1812 г. в Москве и С.-Петербурге были созданы «Пожарные депо» с мастерскими, в которых должны были изготовляться «всякого рода и звания огнегасительные инструменты для рассылки по всем губерниям». Из губернских городов в депо направлялись по три человека для обучения, по возвращении на места они налаживали у себя изготовление подобных инструментов и обучали этому искусству других. Однако в Черноморском войсковом правлении в 1844 г. не нашлось денежных средств, чтобы направить в Москву пожарного служителя для «научения действия пожарным инструментам». Пришлось оставить полковнику Я.Г. Кухаренко для учёбы в первопрестольной находившегося с ним в командировке урядника Белого. В целом же, можно признать, что пожарная команда Екатеринодара находилась на достаточно высоком уровне, придерживаясь эталонов, установленных пожарными властями обеих столиц. Справедливости ради заметим, что существует и другое мнение на этот счет. Так, первый брандмайор Краснодара А.А. Борчевский в 1926 г. писал: «Пожарный обоз этого периода (1825–1850 гг.) представлял собою простые, на деревянных осях сомнительной прочности повозки, один внешний вид коих не мог, на наш взгляд, внушить веры в солидность организации самой войсковой команды и в надежность располагаемых ею „огнетушительных средств и технического оборудования” и не создавал уверенности в оказании ею своевременной и надёжной пожарной помощи. Современникам же обоз, несомненно, казался достаточно сносным». Полагаем, в этих словах больше субъективизма и лукавства, далеких от объективной оценки. Не секрет, что на заре становления Советского государства было принято подвергать критике реалии монархической эпохи России, закрывая глаза на состояние дел текущих: не всё было так безоблачно в повседневной деятельности государственных институтов страны Советов и, в частности, в пожарной отрасли. Так, в мае 1922 г. заведующий отделом коммунального хозяйства Кубано-Черноморского облисполкома Терновой, в чьем ведении находилась пожарная служба региона, докладывал в Наркомат внутренних дел: «…В большей части поселений, крупных по размеру административному и экономическому значению, Пожарной охраны нет. Лишь в некоторых существуют жалкие остатки когдато удовлетворительно поставленных Пожарных обозов и Команд (выделено нами. – авт.). Всё ухудшающееся финансовое положение местного хозяйства грозит уничтожить и эти последние остатки: содержать Пожарную команду нет средств. Налицо острая необходимость поддержать и сохранить оставшиеся элементы Пожарной охраны, хотя бы там, где они не окончательно погибли». Тот же А.А. Борчевский, в докладе к съезду работников коммунального хозяйства Кубанского округа Северо-Кавказского края 1 декабря 1924 г. с горечью констатировал: «Пожарными органами в период 1920–23 гг. была проявлена определённая настойчивость в организации пожарной охраны населенных пунктов, было организовано до 40 станичных Команд с постоянными людским и конским составами, но перевод расходов по содержанию пожарной охраны на местные средства все соизвёл на нет. Сам Пожарный отдел, под давлением тех же обстоятельств, вынужден был сократиться буквально до оставления одной вывески, а потому проявить себя в должной мере совершенно не мог. Таким образом, положение пожарной охраны Кубанского округа вследствие указанных причин, пришло в первобытное состояние почти полного отсутствия её на месте, особенно в сельских местностях». Следовательно, сравнивая состояние пожарной охраны в Черномории в 1840-х годах с пожарной охраной Кубани 1920-х годов, логично было бы отдать пальму первенства первой, приняв во внимание и тот факт, что при финансировании обоих из местного бюджета, администрация Черномории прилагала все усилия для поддержания пожарного дела в регионе на должном уровне, в отличие от властей советской Кубани.


(Продолжение следует)

31.07.2011

К списку



М. Юрьев, Р. Лысянский, Св. Клочко © 2010-2024 Все права защищены.

Любое воспроизведение/копирование материалов данного сайта без соответствующего разрешения запрещено.Правообладателям

Разработка: log-in.ru